Выступление профессора стало кульминацией тридцатиминутки. Молчаливые и непробиваемые до сих пор слушатели стали внимать, а иногда даже улыбаться.

— Я хочу задаться другим вопросом: не как должно быть, а почему мы имеем то, что имеем. Почему за последние 15 лет у нас наблюдается верный рост таких нарушений закона со стороны сотрудников, которые не обусловлены корыстными побуждениями, а именно психологической неуравновешенностью? Почему милиционеры хамят? Еще в XIX веке Иван Тарасов, один из лучших юристов и криминалистов того времени, на этот вопрос отвечал примерно так. Сотрудник российской полиции вынужден испытывать на себе огромное административное давление высшего начальства, и эта власть чаще всего применяется по отношению к нему неграмотно и неадекватно. Это провоцирует сотрудника на то, чтобы в такой же манере обращаться с гражданами. С тех пор мало что изменилось. Все дело в правовом поле, в котором находятся сами сотрудники. А это правовое поле создают руководители среднего и высшего звена, то есть мы с вами. Поэтому если вы думаете, что раз не заняты на территории, а работаете в кабинете, то вас не касается наш сегодняшний разговор, то напрасно вы так думаете. Это первое. Второе. То, что называется хамством по отношению к гражданам, часто возникает даже тогда, когда вроде бы никто никому не нагрубил. Типичный пример: сотрудник видит на улице нарушителя правопорядка. Вежливо сопровождает его в отделение для разбирательства. Вежливо оставляет его дежурному и уходит. Дежурный через какое-то время направляет его к сотруднику отделения. Задержанный приходит к нему, а тот понятия не имеет, что этот задержанный совершил. Сотрудник спрашивает у дежурного. Дежурный или не помнит, или не знал даже. Все начинают нервничать, вести себя неадекватно. Вот и получается неправомерное задержание и грубое обращение. Жалоба в прокуратуру.

Тут я еле-еле сдержался, чтобы самому не попросить слова. Дело в том, что на днях мой знакомый оказался точно в такой же ситуации. Час продержали в обезьяннике, а потом стали у него же интересоваться, а чего это он в обезьяннике делает. «Откуда я знаю, может, тебя задержали, когда ты траву курил?!» — кричал ему дежурный. «Да нет, товарищ милиционер, я всего лишь возле Кремлевской стены помочился». Я, наверное, так энергично улыбнулся, что невольно хихикнул, и человек десять из зала посмотрели на меня так серьезно, будто я злостно нарушил приказ номер 170.

— В нас по-прежнему жива привычка к насилию, о которой писал еще Короленко в письме Луначарскому, — продолжал профессор. — «Советская власть разрешила частное насилие во всех формах. И частное насилие стало по сути всеобщим делом». Этот стереотип поведения жив не только в милиции, но и в ЖЭКах, больницах, среди журналистов…

Некоторые из зала опять обернулись в мою сторону.

— … Да и обычные граждане по отношению друг к другу грешат тем же. И тут я хотел бы остановиться еще на одной проблеме. Разграничение ответственности милиции и общества. Возьмем, к примеру, американский штат Айова. Договор местной полиции с властями штата. Кстати, по этому договору работник отдела по борьбе с наркотиками получает 78 тысяч долларов в год. — Профессору пришлось выдержать паузу, по залу прокатилась волна оживления. — Но еще больше поражает в этом договоре один пункт: «Преступность является внутренней болезнью общества, за лечение которой полиция ответственности не несет». Во как. Корректно, но недвусмысленно обществу дают понять, что оно тоже в ответе за правопорядок. Мы — блюстители правопорядка, но вы, товарищи американцы, уж будьте любезны блюсти нравы. У нас же винить милицию за разгул преступности стало уже хорошим тоном. Это я к чему говорю. К тому, что наши сотрудники — часть общества и болеют они теми же болезнями, что и все остальные. Но если человек на улице отвечает только за себя, то мы — представители закона, власти, поэтому с нашей стороны такие выходки воспринимаются особенно болезненно. В связи с этим я хочу привести в пример еще один пункт из документа, которым руководствуется полиция штата Айова: «Гражданин, которому полицейский сделал замечание или по отношению к которому он применил меру наказания, должен уходить с чувством удовлетворения и благодарности». Спасибо за внимание. Тема следующей лекции «Денежное довольствие».

На выходе из Управления в киоске продавали сувенирные фуражки полицейских разных стран — от Америки до Йемена. В основном все неприметных, черных или серых тонов. Только наша милицейская фуражка с кокардой выделяется ярким окрасом. Я попросил одного из штатных психологов УВД провести психологический анализ полицейских головных уборов.

— Конечно, наш отличается повышенной тревожностью. Сигнал, который посылает эта фуражка окружающим, примерно таков: «Осторожно, милиционер». Может быть, с этого и начинается непонимание.

5. КАПИТАЛИСТЫ

Вражья сущность

От крупных российских капиталистов уже давно никто не требует стремиться попасть в Царство Небесное. Хватило бы с них и того, чтобы они не были врагами народу и самим себе.

Такие есть. Таких много. Есть среди богатых даже такие экземпляры, которые сквозь ушко пройдут. Но речь не о них. Речь о тех представителях нашей экономической элиты, кого народ считает своими врагами. И чаще всего — обоснованно считает.

Даже самые циничные кровососы, если только они умные кровососы, не заинтересованы в полном истощении населения. Народ для них — такой же ресурс, как нефть, газ и древесина. Только идиот вырубает весь лес сегодня. Умный эксплуататор будет рубить лес постепенно, засевая вырубленные территории, чтобы через 10–20 лет рубить его снова.

С представителей нашей экономической элиты хватило бы и того, чтобы они относились к людям, как к деревьям. Не занимались бы деструктивным бизнесом, думали бы хоть немного о том, что завтра в «этой стране» тоже должен быть потребитель, иначе бизнесу хана. Но слишком многие из нашей элиты относятся к людям не как к деревьям, а как к лосиному дерьму. Что говорит даже не столько о моральных качествах наших капиталистов, сколько об умственных. Когда человек становится сливками общества, очень часто это не лучшим образом сказывается на его сером веществе.

Народ по этому поводу думает так: «В любые сливки никогда не поздно добавить яду».

И элита это чувствует. В последнее время в России стало модно говорить о том, что наш недоделанный народ слишком завистлив и маниакально не любит богатых. Не уважает экономическую элиту. За Ходорковского, сука, не заступается. Однако никому из тех, кто так говорит, даже в голову не приходит, что любовь надо заслужить. Какая барышня полюбит жлоба, который держит ее в черном теле, является домой с куршевельских попоек только для того, чтобы пожрать и потрахаться, бьет ее почем зря, а потом еще и орет: «Ты почему меня не любишь, шлюха?!»

В 2005 году Москва, по данным журнала «Форбс», стала вторым городом в мире по количеству долларовых миллиардеров. В российской столице их 25 человек. Всего же в списке российских предпринимателей, чье состояние перевалило за миллиард, значатся 33 имени. Это на шесть человек больше, чем в предыдущем году.

Народ по этому поводу говорит так: «Полный дом бл…ей, а жрать нечего».

И элита это чувствует. Утечка капитала из России в том же 2005 году достигла рекордного уровня с 1997 года. Всего за последние четыре года из страны было вывезено 100 миллиардов долларов. По мнению экспертов, это является свидетельством «враждебного» инвестиционного климата в стране. Все так. За исключением одного. В экономике нет циклонов и антициклонов. Инвестиционный климат создают люди. И не только те представители элиты, которые сидят в правительстве, но и те, что накачали своим баблом офшоры. А как написано в том же Евангелии, «где сокровище ваше, там и сердце ваше». Очень мудрая книга.